ПолиглотВ. Мельников «От Лингводайвинга до Лингвокосмоса» гл. 3 ч. 1
В научном фольклоре российских языковедов есть шуточная притча. Археологи обнаруживают стоянку некоего первобытного племени в пещере, на сводах которой, помимо традиционных фигур зверей, проступает надпись, начертанная неизвестными знаками, похожими на письменность черт и резов. После дешифровки оказалось, что она означает: «Вперёд, к победе рабовладельческого строя – светлого будущего всего человечества!». Как же удалось её прочитать? Очень просто: приглашённые археолингвисты принялись подбрасывать пригоршни найденных здесь же костей съеденных кроманьонцами животных и в образующихся россыпях сперва вычленяли фигуру, осанкой похожую на вождя, затем высматривали склонённых перед ним слуг, а оставшиеся палочки согласно их наклону были в одних случаях «прочитаны» как знаки благоволения старейшины за то, что его понимают без языка, который ещё не развился, а в других – как инструмент наказания тех, кто осмелился раньше времени язык изобретать. Более того: был сделан сенсационный вывод о происхождении клинописных и рунических письменностей от костяных отходов первобытных трапез!.. А соплеменников, осмелившихся овладеть позвоночно-рёберными диалектами других племён, самих превращали в «текст», бросая их пещерным медведям. Так продолжалось до тех пор, пока вся живность в округе не была съедена, и тогда представители соседних племён взялись «прочитывать» желудками уже друг друга. А голодные и/или сытые утробные урчания стали прообразами мелодики и интонаций будущей речи. Но именно тогда и понадобились первые переводчики, помогающие племенам договариваться раньше, чем те отобедают друг другом! И с тех пор эта профессия остаётся одной из самых рискованных: удачные переводы ценятся высоко, но неудачные стоят дорого… Конечно, здесь мы коснулись области учёного юмора, но через него можно многое разъяснить гораздо более ёмко и иллюстративнее, чем в многотомных (и многотонных) трактатах. К тому же, путь нашей экспедиции лежит не через выжженную дидактичным менторством пустыню, а сквозь живые климатические пояса взаимоотношений человека и языка. А взаимоотношения эти для каждого порождают индивидуальные ландшафты.
Принцип изучения языка не менялся с древности: углубление в новые слова и обороты с одновременной «оттанцовкой» от уже известных. Далее – «снежный ком»: чем дальше под гору катится, тем крупнее становится, и тем больше возрастает его скорость, то есть скорость освоения языка. Когда академик Лев Щерба (автор знаменитой «глокой куздры»), владевший более чем тридцатью языками, успокаивал своих студентов: «Самые трудные для освоения – лишь первые восемнадцать языков!..», это не было издевательством. Эти слова классика языкознания почему-то принято цитировать лишь под рубрикой «Учёные шутят». А ведь это – одна из ситуаций, в которой обрубленное на середине классическое высказывание наложило роковой отпечаток на целый исторический период развития вопроса. Не могу не припомнить родственный этому случай, когда расхожая римская фраза “Mens sana in corpore sano…” — «В здоровом теле – здоровый дух…» — благодаря средневековым школярам (кстати, переиначившим Gerundium — одно из ключевых понятий латинской грамматики – в «ерунду»!) потеряла своё окончание “…desideratum est” – «…желательным является». И смысловой перевод стал таким: «Сила есть – ума не надо»… Крылатую фразу лишили хвостового оперения, и она уже давно выруливает туда, куда выгодно произносящему её…
Следующий пример из этой серии даже страшно вспоминать. Всемирно известная христианская формула «раб Божий» возникла по вине неведомых переводчиков Библии на греческий язык. Они, по-видимому, попросту запутались, сравнивая классический древнееврейский с его «провинциальными» братьями – арамейским, набатейским, моавитским и самарийским. Написанные на них свитки древнее тех, что были положены в основу канонизированного позже библейского текста. А в этих языках слова «собеседник» и «раб» различаются лишь долготой произнесения одной из гласных и более напряжённой выраженностью одной из согласных! Это стало очевидным после находки около 700 древних свитков в 11 пещерах Хирбет-Кумрана близ Мёртвого моря в 1947 г. Излишне добавлять, насколько по-другому могло бы пойти развитие ментальности и история великой христианской цивилизации, и не только её. Что же, и здесь в начале было слово…
Подобно всему этому обесплодили и совет Льва Щербы, «кастрировав» его высказывание. А ведь учёный добавлял: «…Трудно, если вы начнёте браться за языки по одному. Изучайте хотя бы по паре!». Автор этих строк много лет лично убеждается, что это не преувеличение.
Взаимопроникновение языков долгие тысячелетия несло на себе функции основного метода их изучения. Представители одного народа жили в гуще другого – и язык волей-неволей буквально впитывался кожей, которую, впрочем, могли и прилюдно содрать по повелению властителя, если не столько взаимонепонимание, сколько нежелание понять соседа по дому или по месту на торговой площади приводили не к одной лишь словесной перепалке!.. Возможно, инстинктивная необходимость предотвращать такие неувязки и породили со временем касту переговорщиков-толмачей, иногда называвшихся «законоговорителями», оглашавшими перед пёстроязычной толпой указы эмира, басилевса, фараона, конунга или тлатоани на пригоршне языков последовательно. В Москве с 15 века были известны Старая и Новая Толмачёвские слободы, где селились переводчики Посольского приказа. Эта память уцелела в названии Толмачёвского переулка (Замоскворечье) и церкви св. Николая Чудотворца, что в Толмачах. Интересно, что св. Николая, традиционного покровителя мореплавателей, считали своим небесным патроном и переводчики: в апокрифических преданиях упомянуто о способности исторического Николая-угодника, епископа Мирликийского, жившего в 6 веке, «забрасывать в иноземное говорение сети разумения ненасытного своего и многих рыб и иных пречудных бестий думанья чужестранного легко на берег учёнейшего благочестия своего вытягивать».
Комментирование закрыто