Вилли Р.Мельников «От Лингводайвинга до Лингвокосмоса». Гл.2, ч.1

Вилли Р.Мельников «От Лингводайвинга до Лингвокосмоса».

Глава 2: КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ЛИНГВО-ДАЙВИНГА. Ч.1

Лингво-дайвинг – этот термин придумался у меня при очередных расспросах: каковы ощущения, вызываемые знанием нескольких десятков современных и древних языков? Действительно: погружаясь в глубину очередного языка, находишь жемчужин и причудливых кораллов больше, чем ожидал. (Морские аналогии мне приходилось также слышать от германских лингвистов. Они говорят об особенности построения немецкого предложения так: «Немец ныряет в пучину своей фразы и, проплыв с задержкою дыхания под словесными волнами, выныривает на другом берегу с глаголом в зубах!»). Однако даёшь себе слово: при следующем погружении непременно захватить с собою гарпунное ружьё с сонными ампулами – чтобы максимально близко разглядеть нередко хищноватые особенности смысловой структуры языка, в толще которого учишься плавать! В качестве ружья мне удобнее всего использовать постоянное сравнение эмоционально-смысловых красок этого нового для меня языка с многоцветьем высказывания (и думанья!) на языке родном или (что ещё эффективнее!) – уже освоенном иностранном. Но и ружьё довольно скоро перестаёт быть нужным: обнаруживаешь, что не только понимаешь речь обитателей принявшей тебя лингво-бездны, но и они прислушиваются к твоей, всё чаще откликаясь на приглашения погостить в аквариуме привычного для тебя наречия. Следующее чувство здесь – в тебе бутонообразно распускаются жабры для того, чтобы буквально дышать этим языком. Но в то же время для встреч с неиссякаемыми непредсказуемостями любого языка растёт твой гардероб специфических скафандров – умений облачаться в логику мышления народа-носителя языка. И тогда даже самые редкие фразеологические обороты и идиомы – эти поистине глубоководные аборигены лингвистических омутов – согласятся тебя покатать на себе по-дельфиньи. Не случайно, наверное, библейская история-мидраш о пророке Ионе, попавшем во чрево кита, всегда представлялась мне неким метафоросотканным аквалангом ныряльщика в языки. Он не опасается быть проглоченным ими: ему это даже на руку! Изучив этих лингвозавров изнутри, он легко найдёт путь как наружу, так и к новым языкобестиям.

Может показаться, что приступать к освоению языка с весело-увлекательных идиом и житейских слэнговых курьёзов – всё равно, что начинать обед со сладкого десерта, отбивая аппетит к основным блюдам. Но в том-то и дело, что такой десерт лишь «овкуснит» ваше путешествие по лестницам, залам и галереям грамматического здания: в каждой из них вы набредёте на нежданное деликатесное угощение! Жюль Ренар (1864-1910) замечал: «Больше всего мне нравятся пирожные, вкус которых хоть немного напоминает простой хлеб». Если под последним подразумевать грамматику, то вы увидите, каким лакомством она может обернуться. И во многом – благодаря восприятию её как инопланетного пейзажа при постоянном сравнении с ландшафтами родного вам мира. «Благодаря языку мы чувствуем родину краями наших губ» — писал Конфуций.

Проиллюстрируем занимательность сравнительной идиоматики, перечислив  вспоминающиеся навскидку эквиваленты  русской поговорки «после дождичка в четверг» и/или «когда рак на горе свиснет»: в латышском – «когда отелится моя сдохшая в прошлом году корова»; в немецком – «когда собаки залают хвостами»; в туарегском – «когда верблюдам надоест выдавать свои спрятанные крылья за горбы»; во вьетнамском – «когда рис научится вырастать на спине буйвола»; в тибетском – «когда скалы согласятся стать мягче облаков»; в бенгальском – «когда обезьяна поклонится брахману»; в лангедоке – «когда из луны вылупится рыба»; в маори – «когда лодка споткнётся об отражение рыбака в воде»; в бауле – «когда паук соткёт накидку прямо на моём теле»; в фарерском – «когда льдину удастся поджарить»; в ючитэ – «когда конь запряжёт наездника»; в юкагирском – «когда мхи зацветут оленьими рогами»; в венгерском – «когда моя старая шляпа придёт к священнику на исповедь»; в каталонском – «когда куры начнут высиживать котят»; в арамейском – «когда солнце попросит у меня мой костёр, чтобы согреться»; в аварском – «когда порог моего дома научится приветствовать входящих»; в суахили – «когда пески утолят жажду раздумавшей течь рекой»; в японском – «когда меня обнимет моя дочь, зачатая лучом луны в стебле бамбука»; в пушту – «когда окрестные барханы зайдут ко мне попить чаю»; в кечуа – «когда речные камни отправятся на водопой к берегу моря»;  в албанском – «когда неумело поджаренная курица обыграет повара в игре в собственные кости»; в инуите – «когда льды станут легче облаков»; в болгарском – «когда зазнавшаяся свинья в жёлтых шлёпанцах на грушу вскарабкается»; в греческом – «когда на  смоковнице созреют золотые драхмы»; в хопи – «когда сила, создавшая человека, раскается в содеянном»; в валлийском – «когда угли из очага попросят поделиться с ними обедом»; в шайенне – «когда стебли травы, брошенной в костёр, выпрыгнут из него и начнут вспахивать озеро»; во фламандском – «когда соседский пёс с похмелья посватается к моей домашней кошке»; в малагасийском – «когда лемур выкрикнет имя вселившегося в него духа человеческого предка»; в итальянском – «когда мы будем засыпаны августовским снегопадом»; в лардиле – «когда рыбы начнут ловить людей»; в табасаранском – «когда камень в стене моего дома объявит себя хозяином дома»; в эвенкийском – «когда стрела полетит оперением вперёд»; в сонгай – «когда хворост в костре вспотеет так, что зальёт огонь»; в алакалуфе – «когда летящее копьё прокричит зверю: спасайся!»; в бурушаски – «когда морская вода станет пресною, чтобы полить мой сад»; в гавайском пиджэн – «когда медузы заменят стюардесс»; в йоруба – «когда птицы притворятся недозревшими плодами засохшей лианы»; в каталонском – «когда вернётся Гауди и достроит собор Святого Семейства»… А в наречии жителей острова Таити до сих пор бытует оборот, образовавшийся в конце 19 века, когда там поселился художник Поль Гоген: «когда Гоген налоги заплатит».

Подчеркну: буквальное переложение идиом с одного языка на другой предстаёт сколь забавным, столь и весьма действенным дидактическим приёмом. Вспоминается рассказ моего приятеля, известного радиоведущего русской службы Би-Би-Си Севы Новгородцева: «Как-то раз по одной улице в Лондоне впереди меня шли двое. Вдруг один из них чихнул. Другой ахнул: “Тю! Як же ты швыдко хлад спымав!”, что по-украински: “Ой! Как же ты быстро холод поймал!”. Это была калька с английского оборота “to catch the cold” – «простудиться», но как же музыкально и свежо она прозвучала!».

Начало

Продолжение

Комментирование закрыто