ПолиглотВилли Р.Мельников «Учить язык или учиться у языка?»
Вилли Р. Мельников
Отрывки из книги «От Лингводайвинга до Лингвокосмоса».
УЧИТЬ ЯЗЫК ИЛИ УЧИТЬСЯ У ЯЗЫКА?
Перефразируя известное стихотворение раннего В. Маяковского, хочется вопросить: «Послушайте! Если грамматику вдалбливают, значит, это кому-то не нужно?..». Действительно: зачастую трудно найти что-нибудь более туго усваиваемое, чем то, что входит в обязательные учебные программы, но, в конечном счёте, оказывается бесполезным в жизни. К этому разряду случаев относится исторически сложившееся обыкновение преподавателей знакомить своих учеников с иностранными языками, начиная с грамматических джунглей, очутившись в которых, учащиеся чувствуют себя горе-десантниками, заброшенными во вражеский тыл без оружия и карты, зато – с целым ворохом подробнейших инструкций. Там расписано: сколько дыханий в минуту совершать и с какой силой отталкиваться от земли при прыжке через ручей, но не упомянуто о формах приветствия при встрече с аборигенами тех лесов!
Именно грамматику со Средневековья принято считать локомотивом процесса обучения языкам, и мало кто обращает внимание на то, что топливом этого локомотива являются обиходные речевые конструкции и в особенности – идиомы изучаемого языка. Если бы преподаватели попробовали бы потчевать языками с угощения идиоматикой, уроки не превращались бы в навязшую в зубах ученического восприятия «демьянову уху».
По-видимому, исторически произошло забвение профессиональной сверхзадачи: подготовить людей, уверенно владеющих языком, а не дотошных лингвистов! Иными словами, преподаватели продолжают растолковывать ученику: какие мускулы и в какой последовательности сжать-распрямить, да под каким углом поставить ногу, чтобы сделать очередной шаг. И привычно ломятся в открытую дверь: ведь подобные навыки наследственно «вмонтированы» в психику человека. Задача же – в том, чтобы объяснить не сам принцип прямохождения, а различные способы ходьбы по своеобразно пересечённым местностям, коими по сути и являются языки.
Конечно, знание грамматики необходимо, но не в виде зазубренных (в обоих смыслах этого слова!) правил, превращающихся в занудную эпитафию, выбитую на надгробии желания знать язык. Умение разбираться в грамматических тонкостях должно преподноситься как набор игровых принципов, с помощью которых овладевающий языком мог бы формовать характерные для данного языка фразеологические конструкции, не терзаясь: в каком порядке расставить слова. А безусловно необходимая грамматика по старинке представляется угрожающе громоздким, слепленным из разностилевых при-под-надстроек зданием, грозящим рухнуть на изначальный интерес к языку. Конечно, всякий инстинктивно постарается отбежать от такого строения подальше: тут уж не до знакомства с населением дома – парадоксальными, красочными идиомами, захватывающими исключениями и самобытными речевыми оборотами!.. Не бесполезно вспомнить, что в 19 веке российские гимназисты стали произносить слово «учитель», начиная его с буквы «м», именно в адрес преподавателей современных и древних языков. О подобных «ввинчивателях» знаний сказал Дж. Б. Шоу: «Учитель – это профессия, погубившая романистов больше, чем алкоголь».
Описываемое положение дел временами признают и сами языковеды. Так, авторитетный лингвист и методист из Санкт-Петербурга Александр Драгункин, автор курса «Английский язык для энергичных лентяев», признавая продуктивной формулу «мотивация порождает желание», подчёркивает вред «синдрома грамматического отупения» (термин мой. – В. М.) и усмехается: «Вместо того, чтобы изучать химический состав бампера, лучше учитесь водить машину!». На сходной логике, обогащённой уникальными авторскими разработками по постановке спонтанности речи и думанью на усвояемом языке, основан и комплексный метод Центра языковой психологии (Москва), направленный на ненавязчивый, но действенный прорыв языкового барьера.
Во многих случаях тот, кто постигает иностранный язык, незаметно для себя как бы начинает забывать родной, то и дело спотыкаясь о такой надуманный абсурд, как противопоставление «языка нравящегося» и «языка нелюбимого». В последнюю категорию вполне может соскользнуть и родной язык, поскольку изучающий вдруг ужаснётся: как он всю жизнь мог разговаривать и думать на языке со столь заковыристой грамматикой?! И – попадает в ситуацию той притчевой сороконожки: пожелав разобраться, как же ей удаётся управлять столькими ножками одновременно, она вскоре так запуталась, что уже не смогла сделать ни шагу!..
Мне самому не забыть, как на экзамене по русскому языку в конце восьмого класса я «заслужил» тройку с сильной натяжкой. Обладая природной грамотностью, со второго класса я писал без ошибок в пунктуации и орфографии. На уроках литературы надиктовывал сочинения половине класса, параллельно давая советы по улучшению стилистики. Но на том смешном экзамене оказался не в состоянии сформулировать ни одного грамматического правила (и по сей день не могу!). Экзаменовавшая меня учительница, опустив глаза, промолвила: «Да, ты интуитивно определяешь без ошибки: как писать правильно. Но ведь надо уметь объяснить: почему ты так пишешь!». Помню, не сдержался и ответил: «Выходит, если я не сумею объяснить, почему у меня нет хобота и хвоста, то меня будут считать слоном, а не человеком?..». Учительница лишь печально улыбнулась и тяжело вздохнула…
«Учение – это искусство содействовать открытию», – заметил голландский писатель Марк Ван Дорен. У каждого, погружающегося в иностранный язык, должен рождаться свой, авторский ландшафт последнего. Тогда и наступит открытие, а не беспросветно затяжное заучивание правил, а изучаемый язык обернётся учителем самого себя, гидом по собственным лабиринтам, и в то же время – зеркалом для изучающего, неосознанно становящегося художником своих взаимоотношений с языком. Определим же грамматику как набор разнокалиберных кистей, идиомы и фразеологию – как арсенал красок, собственное восприятие – как холст. Теперь можно приступать к лингвистической импровизации на заданную тему.
Комментирование закрыто